Николай Романов – Во имя плоти – 2025

Слушай боль, если хочешь познать волю плоти. Слушай боль, если желаешь жить.

Люблю смотреть фильмы ужасов – это для вас уже не секрет. В таком кинематографе больше всего не люблю, когда зрителю дают «проблемного» персонажа, жизнь которого и так не сахар, а потом окунают его, прямо с головой и ушами, в еще большие проблемы и испытания. Персонаж и так жизнью потрепан, ну зачем его дальше топить?! Поэтому, все возвышенные/пост/мета хорроры стараюсь обходить стороной. А вот слэшеры, в которых пышущих жизнью красоток и лучащихся тестостероном парней, которые и жизнь-то не попробовали, но у них все радостно и беззаботно, скрупулезно шинкует маньяк-убийца – такое мне нравится.

Спускаемый аппарат — это реально что-то из космоса? Я в какой-то дурацкой космической капсуле или типа того? Как много вопросов, и как предательски слезятся глаза… Но пазл, похоже, сходится. Итак, я космонавт и нахожусь в «спускаемом аппарате», который, вероятно, уже отделился от какого-нибудь космического корабля и куда-то «спустился». Больше данных нет.

Как-никак, любой хоррор должен быть удовольствием для смотрящего и выбор понравившегося аттракциона (жанра) остается на усмотрение зрителя. Когда на выбор вам предлагают колесо обозрения, электрические машинки, очередную «катапульту» или американские горки – что вы выберете? Сам удивился как удачно получилось завуалировать жанры. Каждый аттракцион по-своему хорош и нельзя сказать, что выбрав один, а не другой, вы не получите должного удовольствия: кому-то нравится наблюдать за всеми с высока, кому-то кататься пристегнутым на горках, а кого-то просто от всего тошнит и он садится в «чашечки».

— Ты очень много для меня значишь… — Ничего глупее в своей жизни не произносил. Не знаю, что было со мной до полeтов в космических тюрьмах и до маньячных вылазок по чужим квартирам, но уверен, что подобного я никогда не говорил. Глупее фразы человек просто не способен придумать.

Но из всех вариантов аттракционов есть один, притаившийся. Старый, полуразрушенный домик с названием «Дом страха», в котором ездит по кругу убитая вагонетка, и в этом замкнутом пространстве, наполненном дымом, темнотой и скримерами есть малюсенький шанс нарваться на настоящего маньяка. Они ведь обычно такими аттракционами пользуются? Пусть шанс мизерный, но именно он приведет в дом любителя пощекотать себе нервы. «Да что в этой рухляди такого?», «чем он меня сможет напугать?», «да кому вообще такое интересно?», «зачем идти туда, где все и так понятно?» – эти и другие поверхностные вопросы уведут группу людей от «Дома страха». Но всегда будет один человек, любопытство которого заставит его «попробовать».

Медленно, обливаясь кровью и сбрасывая с себя бесчувственные тела, ныряя, пригибаясь, отбивая удары сверху и снизу, мы двигались вверх, этаж за этажом. Медленно и тягуче, цепляясь за перила и прижимаясь мокрыми телами друг к другу, мы плыли вперeд, словно смертоносный тромб в потоке густого кровотока, отравленного злобой и ненавистью. Наверное, именно это чувствует саркома, когда еe бесконечные отростки пробиваются по подземным тоннелям к ещe не покорeнным городам.

Именно такой отсев и происходит, когда люди слышат об аттракционе под названием «сплаттерпанк». Формально являясь ответвлением жанра «ужасы», этот продукт крайне своеобразен, недооценен эстетами и крайне маргинален по меркам… Можно сказать по меркам всех. Не все любители видят смешное в «веселой нарезке студентов» очередным масочным персонажем, что уж говорить о более «серьезных» вещах, таких как: плоть, похоть, обнаженка, большие пушки – и все в одном месте! Если вас такое не привлекает, не продолжайте чтение. О сплаттере нужно говорить либо хорошо, либо ничего.

Плевать и на Гериона, и на философские заморочки с плотью, и на территориальные интересы саркомы. В этот замечательный вечер я сделал, пожалуй, главный вывод за последние дни. Мысль, что мы снова куда-то поедем, что я смогу сидеть в кабине с Фели, болтать о диковинах и причудах, разглядывать еe изящную талию и капельки пота на шее… Эта мысль наполняла меня если не счастьем, то как минимум воодушевлением. По сути, еe очаровательное присутствие было единственным аргументом в пользу небезнадeжности моих попыток понять и принять местное общество. На завтра была назначена загадочная «прокачка». Понятия не имел, что это означает, но с Фели — хоть к чeрту на рога.

Писателя Николая Романова большинство знает по рассказу «Мясной танк» — это был и мой первый рассказ, еще в далеком 2020 году, познакомивший с человеком, вменяемость которого, после прочтения рассказа, даже для меня была под вопросом. Хоть после этого мы крайне много общались, сделали с десяток совместных проектов, книга «Во имя плоти» с возрастным цензом «21+» на обложке, вновь возродила вопросы вменяемости. Вот только это оказалось совершенно неважно: чем более злой сплаттер вы читаете, тем больше шансов у автора оказаться добрейшей души человеком. Посмотрите на доброго старичка Эдвада Ли – разве при виде его измученной годами алкогольного делирия улыбки вы сможете представить какие ужасы он творит на станицах своих книг?

В стороны летели руки и ноги, опутанные гирляндами внутренностей, пол заливала мешанина из человеческих жидкостей. атакующие скользили и падали, что сохраняло им жизнь всего-то на считаные мгновения. Разорванные градом пуль головы и осколки черепов разлетались вокруг, будто кто-то безумный опустил кухонный миксер в аквариум, заполненный рыбками. Изувеченные, но ещe живые, они ползали в лужах крови, словно одурманенные ядом тараканы. Воздух наполнился мелким кровавым туманом. Я почувствовал, как тeплые капельки оседают на губах и коже, проникают в лeгкие.

У любой книги должно быть «свое время»: тот случайный промежуток, в котором чтение даст вам самое большое удовольствие, так как сойдутся все звезды: и Венера в Меркурии, и настроение приподнятое, и премию выписали (и любое другое эмоционально-подъемное событие) – если книга попадает к вам в такой воодушевленный период, вы скорее всего получите удовольствие от нее даже при наличии косяков. Если косяков не будет, их всегда можно придумать. А если их серьезно нет – в таком случае читайте и не останавливайтесь!

Контролируй… Легко говорить такое, когда ты двухметровый гигант со стальной мускулатурой. сверхчеловек, которого не остановит ни меч, ни топор. Мысли о предстоящей драке наматывались в животе в ледяной клубок. Я чувствовал силу в руках, и страшила отнюдь не перспектива зарубиться с сотней обезумевших упырей. Приближался пугающий тeмный огонь. Я слышал его отдалeнный хохот, и всe внутри сжималось в ожидании боли.

«Во имя плоти» — это жесточайший аттракцион даже по меркам сплаттера. Первое, что вы заметите – это нежную любовь к Баркеровским мотивам. Для поколения, взрощенного на его «Восставшем из ада» и «Книгах крови» ожидаемо надеяться увидеть хоть капельку «души», которую вложили в свои тексты последователи жанра. Как в книгах лучших представителей жанра, вы никогда не будете знать что случится дальше. Не поймите неправильно: есть главная линия романа, которая идет от начала и до конца (вы ее поймете не с самого начала, но она есть), но вот ситуации, которые двигают эту линию: поверьте, вы будете удивлены.

Мгновения, когда твоe любопытство может быть удовлетворено, — одни из самых приятных моментов в жизни. Мало что может омрачить счастье немедленного познания, тем паче если интересует вас нечто критичное, жизненно важное. Меня, конечно же, интересовал загадочный процесс, готовый начаться буквально через несколько секунд, но если уж говорить начистоту, то с превеликим удовольствием я променял бы эти знания на возможность оказаться снаружи смертоносной космической капсулы.

Начитанный человек примерно представляет как и куда будет развиваться сюжет. Если каждый ход читатель может заранее предугадать – это плохое чтение; если все движется как он предполагает (но не всегда) – это нормальное чтение; если автор выдает несколько нестандартных решений, удививших читателя – это хорошее чтение. Но как назвать чтение, когда тебе не важно к чему это идет? Когда ты настолько погружен в историю, что тебе важно знать только то, что происходит в этот конкретный момент? Как назвать сочувствие к брутальным садистам, которые расправляются с врагами во имя своей Королевы?

Еe необъятное тело, похожее на уродливую бесформенную планету из крупно рубленного фарша с щедрыми жировыми прослойками и осклизлыми образованиями, состояло даже не из людей, нет — из тысячи обожжeнных, перекрученных и завязанных в узлы человекоподобных существ с беззубыми ртами и лиловыми конечностями. Так выглядит содержимое коробки с детским пластилином, когда все поделки надоели, смяты в разноцветный ком и ждут отправки в мусорное ведро. Мягкая и подвижная туша шевелилась каждым сантиметром своего тела, каждым коленом и каждым пальчиком — подрагивала, сипела и выдыхала сотнями лeгких, заполненных стылой жидкостью. Вся поверхность саркомы — грубый липкий панцирь, похожий на подгнившую кожуру гигантского мандарина, — состояла из человеческого месива. Внутри же, под сломанными спинами и рыхлыми ляжками, в трещинах и складках, между филейными ломтями и свисавшими лоскутами кожи, просматривалось нежное розовое нутро. Словно облепленная песком устрица, саркома скрывала свою мякоть под коркой из людей, которых когда-то называли элитой, аристократией и лучшими представителями человечества.

Николай хорошо чувствует и понимает, что несет в себе жанр сплаттерпанк и на чем он строится. Это вам не человека в инвалидной коляске оставить одного дома, чтобы он встретился с призраками из зеркала (и не мог от них убежать): здесь трагедия значительно глубже. Начинается она с того, что вы, взяв эту книгу – попались на крючок. Дальше на вас накинут лассо, привяжут к лошади и заставят почувствовать все аттракционы телом. Синяки, ссадины, переломы – все это не пройдет бесследно. Покуда вы перелистываете страницы и продолжаете отхватывать оплеуху при каждом повороте, вы будете надеяться на скорейшее завершение книги и в то же время захотите ее продлить.

Бархатная кожа девушки быстро отозвалась на потоки ультрафиолетовых лучей, чуть припухла и покрылась нежнейшими оттенками загара — от нежно-кремового до персикового. Вскоре все еe холмики и выпуклости пылали жаром, как свежая сдобная выпечка. Еe подбородок лежал на сложенных руках, продавив в мягкой коже неглубокую ямочку. Она согнула ноги в коленях, подставив солнцу розовые пяточки, и растопырила пальцы ног от удовольствия.

Любое действие, запрограммированное в литературе определенным образом (даже в жанре хоррора), не будет поддаваться ожидаемому результату. Вы ожидаете, что сейчас будет чувственная сцена любви, а героя насилует машина. Вы ждете мордобой, а происходит чтение лекции. Вы ожидаете группового прорыва, а происходит бойня. От этого романа нельзя чего-то ожидать: если он захватил вас с первых страниц, вы не сможете оторваться, так как Мир Плоти будет накидывать на вас все новые и новые части тел, пока вы не перелистнете последнюю страницу.

Стараниями конвоиров люди продолжали заполнять оставшееся пространство, и теперь их замысел стал очевиден. Нас просто раздавят толпой мяса. Затопчут, забьют — спрессуют в твeрдый ком из плоти и безумия. Отвратительная перспектива, но более чем реальная: все выходы были забиты, к дверям не подобраться.

Не уверен в «правильности» своих суждений, но читая книгу, многие локации и окружение, как человеку, выросшему на компьютерных играх, в голове рисуются фрагментами игр. Воспаленное сознание нарисовало первый уровень Serious Sam, отличительные платформы Resident Evil, монстров, похожих на выходцев из Doom; ну и конечно Гигеровские хитросплетения «живых» проводов с миром боли Баркера. Уверен, читая книгу каждый увидит куски, которые легко ассоциировать со своим опытом – это делает Мир Плоти от Романова уникальным.

Я испытал нечто похожее на фобию, поглядывая на окружавшую антисанитарию. В мои планы уж точно не входило подцепить здесь какую-нибудь заразу. И да, меня больше беспокоила соскальзывавшая «юбка», чем массовая расчленeнка. Ещe чего не хватало — оказаться с голой жопой посреди сумасшедшего шутера…

Начало романа за счет сложнопостроенных предложений и слова «дезифильтрация» может поубавить ажиотаж, с которым читатель будет открывать для себя «русский сплаттерпанк» - мне потребовалось раза три перечитать его, чтобы правильно произнести. Это слово, как любое прекрасное «ружье» будет преследовать читателя на протяжении всей книги. И знаете, после прочтения, как это было с рассказом Романова про «Землючника» («а был ли Землючник?), теперь меня будет преследовать навязчивая идея узнать что, черт возьми такое, эта дезифильтрация?!

Индустриальная какофония архитектуры была нелепой и хрупкой. Форамен не был похож на город, выдержавший бомбардировки или удар ядерным оружием. скорее всего, он возник после войны. Был наспех собран из подручного материала, оставшегося после героя, что был тут когда-то уничтожен. Возможно, раньше здесь стоял настоящий город Форамен, мы же взирали с края кратера на уродливого призрака, скрывающегося под личиной мертвеца. Материала от первоисточника осталось довольно много, но тот, кто создавал город заново, не старался его украсить. Не старался сделать город, в котором удобно жить, в котором есть логика и атмосфера. От ржавых крыш, от неуклюжих стен несло презрением и ненавистью к человеку, будто поднимал их бездушный механический король, давно потерявший разум. Король обезумел, а покорные рабы продолжали прибывать к трону, чтобы выразить преданность тому, кто в ней никогда не нуждался…

По качеству издания у меня не так много претензий. Есть излюбленные пропуски точек на концах абзацев, есть визуально перегруженные строчки, даже немного отпечатанные черные места от иллюстраций на других страницах. Сейчас не найти книгу, в которой все будет идеально и не придраться, поэтому такие мелочи никак не портят общее впечателние: красивейшая по цветам обложка, белая бумага, контрастная печать. Это та книга, которую будешь держать на видной части полки как минимум из-за корешка, на который переходит картинка с обложки.

Напряжение в зале ощущалось физически. В воздухе висела удушливая тишина, разбавленная приторным запахом страха. С таким воздухом наступают сумерки, с таким запахом приходит в мир зло.

Мода на добавление иллюстраций к сборникам рассказов или романам в последние годы набирает обороты и не только в детских книгах можно найти картинки. Благодаря стараниям Константина Лоскутова мы можем визуализировать Зевса, узнать каким местом водят транспорт, а также полюбоваться лицом Аны де Армас! Немного грустно, что иллюстрации в книге черно-белые: понимаю, что так правильнее, но уж очень интересно посмотреть на рисунки в цвете. Иллюстрации романа «Во имя плоти» как минимум добавили пару балов к «аутентичности», а как максимум помогли сформировать «правильный» образ персонажей-маньяков и следить за их приключениями визуализированно.

Однажды люди заблудились в лесу. Целая толпа, и никто не знал, что делать. Кто-то предлагал ждать, кто-то выбирал направление, кто-то лез на деревья. Но один человек сказал: «Я отведу вас к кораблям». Это звучало невероятно: откуда в лесу корабли? Здесь не было даже реки! Но человек настаивал. И все они пошли к кораблям, даже те, кто спорил и сомневался. «Нет здесь никаких кораблей!» — настаивали они. Вскоре лес закончился, перед людьми лежали холмы, за которыми синело бесконечное море. И они увидели корабли.

Не могу закончить статью без приставучего каламбура, который гулял по сети с момента анонса книги. «Роман Романова» полностью оправдал свое томительное ожидание, подкрепляемое (если не рассматривать как издевательство) показом иллюстраций и частыми вбросами кусков аннотаций. «Во имя плоти» Романова — это отменный показатель мастерства в жанре, не сильно у нас распространенном. Если вы хотите понять и узнать, что такое сплаттерпанк, без прикрас, эта книга обязательна к приобретению.

Скрежет стал громче. К нему добавился новый звук, незнакомый. Он скрывался здесь, не выбираясь дальше поверхности крыш. Это был въедливый шелест — тысячи ног шаркали о бетонный пол, шлeпали по лужам экскрементов. Тысячи тел тeрлись грязной воспалившейся кожей о шершавые стены. Тысячи ртов с сипением выдыхали зловонный воздух, чтобы тут же втянуть воздух из лeгких соседа, множа болезнетворную влагу, оседавшую на волосах и заросших лицах. Нарывы и язвы, слюнявые пузыри и сизые ошмeтки чьих-то внутренностей, свисавшие промеж зубов, — каждая мелочь имела право голоса в этой симфонии разложения, и тысячи голосов сливались в невыносимый шелест. Шелест вызывал зуд, от него ныли дeсны и хотелось немедленно закрыть уши. скрежет гигантских лопастей на мгновение заглушал его, но при малейшем затишье шелест возвращался снова. И если ритмичный скрежет механизма можно было назвать пульсом города-могильника, то шелест звучал как непрерывный выдох умиравшего гиганта, последний аккорд агонии внутри заживо погребeнного чудовища.