Антон Мамон – Ночница – 2024

- Из могил еще никто не возвращался, сынок. Она умерла там, под землей. От остановки сердца или от недостатка воздуха, а может быть, от злости на тех, кто зарыл ее живьем. Тело погибло, но дух… Дух выбрал всю ярость преисподней и вернулся мстить. Вот уж где началась бесовщина! Та, чье имя я не поминаю всуе, явилась в годовщину собственной смерти. Прошла сквозь закрытую дверь и запечатала все выходы.

Отношение к отечественным писателям, как бы то ни было, начинает налаживаться: это заметно не только по количеству новых имен на книжной полке, но по количеству книг в магазинах и маркетплейсах. Существуют авторы, придумавшие себе псевдонимы на английский/американский манер, так как считается, что любой фильм, сериал, книга, одежда, еда (список можно продолжать бесконечно), созданное в Европе или Америке (точно не в Азии), сразу является «лучшим». Чтобы развеять для себя подобного рода легенды, отечественных авторов в книжном обиходе становится больше.

Одного взгляда хватило, чтобы понять: несчастная умирала в жуткой агонии. Об этом говорили и неестественно выкрученный таз, и странное положение рук, что плотно сгибались в локтях, как у гигантского богомола. То был первый раз, когда Чернова своими глазами увидела труп. Осознав это, она сделала три шага назад – накатил внезапный приступ тошноты. Горькие потоки желчи хлынули вверх по пищеводу. Девушку вырвало.

Одним из таких авторов (которые не относятся к серии «Самая страшная книга», авторы которой стали частыми гостями на наших подкастах) стал Антон Мамон с его сборником рассказов «Ночница», вышедшим в серии «New Horror» издательства Рипол Классик. Последнее, что читал в этой серии была вампирская история о скандинавском пароме, не сказать что сильно понравившаяся. В книжном плане жизнь меня ничему не учит (это можно проследить по постоянным попыткам найти что-то вменяемое в сине-голубой серии детективов), поэтому за новую книгу серии взялся без надежд, но со стремлением.

Роль будущего капитана отнимала кучу сил и времени, а может быть, мне так казалось из-за постоянного прессинга. Груз ответственности давил на плечи со страшной силой, но, как любил повторять Кузнецов, каждое испытание – шанс вырасти. Я решил в это поверить.

Существует вероятность, что окружение и атмосфера, в которой читается книга, помогает погрузиться в историю. Детективы лучше читать в городе, находясь в «антураже», фантастика отлично заходит в общественном транспорте, хорроры… их можно и нужно читать везде – фантазия и мурашки сама подстроятся. «Ночница» читалась на фестивале животных: когда вокруг тебя носились мохнатые комки счастья, было легко погрузиться в гнетущую атмосферу книги.

В тот вечер мама пекла хлеб. Я радовался. Она плакала. По очереди мы протыкали буханку спичкой, чтобы понять степень готовности теста. Восьмилетнему мне и в голову не приходило, что все это – последняя ступень отчаяния, сойдя в которой падаешь в бездну под названием «нищета». Помню, как на следующее утро спросил маму, когда мы снова приготовим хлеб. Без тени улыбки она ответила: «Надеюсь, никогда». Я смиренно промолчал и решил впредь не докучать глупыми вопросами. Лишь годы спустя я осознал подвиг матери и оценил уровень тревоги, с которым вынужденно существовали тогдашние взрослые. Не иметь возможности купить «Пшеничный» - показатель финансовых возможностей, вернее, их отсутствия.

Не сказать, что у Антона получился прям «ужас-ужас». На обложке мы видим маркировку «16+», которая указывает на отсутствие обсценной лексики, водопадов крови и других атрибутов хорроров, которые любят использовать молодые авторы: наличие обильно сочащихся жидкостью конечностей и отверстий не делает рассказ страшнее. Стоит отметить, что этот сборник – не совсем тот, ужас, который ожидаешь от книги, на обложке которой значится «коллекция ужасов». Большое количество рассказов Антона посвящены постапокалипсису.

Один посреди выжженой пустыни, я шагал, слушая отвратительный хруст. Хруст костей, рассыпающихся в пыль под моим сапогом. Это поле боя, этот жуткий Армагеддон… Невысокие дюны, впитавшие реки крови, стали безмолвными свидетелями выдающегося зверства. Одна раса изничтожила другую. Оба противника понесли невосполнимые потери. Одному богу известно, чем все закончилось, но по какой-то причине остался лишь я. Удача или проклятие? Должно быть, и то и другое. Страх вечного одиночества показался таким реалистичным, что, открыв глаза в ужасе, я еще долго не решался закрыть их вновь.

Какие-то рассказы получились глубокими: мой фаворит – юрист с голосами в голове, работающий уборщиком на местах преступлений; какие-то меньше: историям о доблестных сотрудниках НИИ и Питерском метро не хватило текста, хотелось бы еще чуть дольше о них почитать. Разнообразие историй придает интереса книге: читатель погрузится не только в постапокалипсис и фолк-хоррор, но и сможет побывать на Луне, посидеть под кроватью, прячась от демонов и поучаствовать во внеземных Олимпийских играх. Сюжеты рассказов отличны друг от друга, позволяя найти для себя понравившийся. Разноплановость побуждает интерес «о чем же будет следующий рассказ».

Пожилая дама с ярко выраженными носогубными складками и легкой проседью в волосах неподвижно сидела на стуле. Изо всех сил она пыталась случать статного мужчину в белом халате, но то и дело ловила себя на мысли, что ничего не понимает. Или не хочет понимать. Слова доктора пролетали мимо, словно занудный бубнеж радиоведущего, подробно обозревающего котировки акций и курсы валют. Маргарита Иннокентьевна знала, что сейчас ей нужно крепиться, а еще – внимательно слушать доктора, чтобы знать, чем помочь дочери.

Пока еще не удалось встретить сборник рассказов (одного или нескольких авторов), который понравился бы полностью. «Ночница» не исключение: есть пара рассказов, которые либо не понял, что хотел донести автор, либо которым не хватило текста. За счет не самого привычного строения предложений (будете читать Антона, поймете), когда все правильно и все на своих местах, но что-то на подкорке терзает. Похоже на ощущение, когда читаешь инструкцию на индийском английском – по правилам грамматики в ней все правильно, но люди так не говорят. К этому привыкаешь как к стилю автора и уже на втором рассказе глаз перестает цепляться.

И даже зловредный борщевик, раскинувшийся здесь целыми полями, не решался подойти к заброшенной лавре, будто зло, во всех его многочисленных проявлениях, от сорных трав и до бесов в человеческом обличии, по-прежнему боялось посягнуть на земли Господа. В отличие от сил нечистых, предводитель группы ничего не страшился. Единственная перспектива, вселявшая ужас в его сердце, – целый год месить грязь в далекой провинции, выполняя приказы старых вояк и считая дни до дембеля.

В тексте мы будем видеть очень много восклицательных знаков. Настолько много, что на них придется обратить внимание. Зачастую, при чтении хорроров не обращаешь внимание на конец предложения (если только оно не финальное в абзаце и в нем не отсутствует точка), в отличие от множества запятых, которые, как в этом предложении, не дадут понять с какой частью нужно согласовываться. Обилие восклицательных знаков указывает читателю насколько все эмоциональное, яркое, и куда нужно смотреть. Достаточно необычно.

Макар всегда хвастал железными нервами. Мол, его нельзя напугать и даже смутить чернухой. Ведь еще подростком он втайне от родителей покупал фильмы из серии «Лики смерти» и «Шокирующая Азия». Да, было неприятно, но мальчишка ни разу не отвернулся. Его не тошнило от вида вскрытий, последствий автокатастроф или несчастных случаев. Кудряшов стойко отсмотрел все десять часов документальных ужастиков, и ни разу его палец не попытался зажать красную кнопку на пульте. Железная выдержка настоящего мужчины!

Издание получилось приятным: в меру тяжелым, чтобы его можно было носить с собой, в меру белым, чтобы при чтении книга не пачкалась. Возможно чуть более плотные страницы для издания подошли бы лучше: тут боялся их порвать при перелистывании; с другой стороны, эти более приятны наощупь. Особых ошибок кроме нескольких мест с двойными пробелами не попадалось. Книга хорошо смотрится на книжной полке, где у меня стоит все от Рипола: теперь красные корешки будут разбавляться не только «Соавторством».

В тот день Макар впервые услышал слово «шизофрения», и оно ему жутко не понравилось. Такое колючее и злое! Едва его заслышав, голоса принялись тревожно перешептываться. И лишь десять лет спустя Кудряшов осознал, зачем была та встреча и в чем его подозревали родители. Как ни странно, обидеться на мать не вышло. К тому моменту парнишка и сам догадывался, что дискутировать с невидимками – странно, а оправдывать их волей свои поступки – самая настоящая клиника! Увы и ах, так работал его мозг. С ранних лет и по настоящий момент Макар испытывал то, что принято называть «слуховыми галлюцинациями». Особенно много их было во время засыпания. Десятки, а порой и сотни голосов бубнили одновременно. Казалось бы, самый настоящий кошмар! Но Кудряшов не боялся воображаемого шума. Надоедливый гомон преследовал его с рождения, а потому стал делом привычным.

Не хочется писать «еще один отечественный автор», так как сгребать всех под одну гребенку неправильно. У Антона получился хороший сборник рассказов, который найдет своего читателя. Есть рассказы, которые понравились, есть которые вызвали меньше энтузиазма. Но прочитав «Ночницу» определенно возьмусь прочитать роман Антона (пообещав себе, что это случится в этом году), так как написать хороший сборник рассказов проще чем хороший роман.

Каждый ребенок «на передержке» не живет, а существует в ожидании счастливого дня. Ест, гуляет, смотрит телевизор и принимает витамины, поглядывая на дверь. Но, как говаривал Альберт Джей Нок, нет ничего более постоянного, чем временное! Большинство таких детей не возвращаются в семьи. Иногда – потому что некуда. Иногда – потому что незачем. Чаще всего это к лучшему.