Josh Malerman – Unbury Carol – 2018

Раз, два, три, четыре, -

И отдашь концы в сортире.

Три, четыре, раз и два, -

Коль пустая голова.

Серия «Вселенная Стивена Кинга» продолжает разрастаться хорошими книгами, увеличивая преобладание белых корешков на полке. По ощущениям, книги серии появляются с периодичностью в полтора месяца, но на удивление, большинство из них нам нравятся. Обычно, большие серии со временем скатываются в низкое качество и даже если продолжать их покупать, книги так и будут лежать «до лучших времен». Именно так и получилось со «Спасти Кэрол» (в нашем кругу она называлась «раззахоронить Кэрол»), которая долгое время лежала на полке, отпугивая не только своим объемом.

Вскоре разговор могильщиков с барменом превратился для Клайда в последовательность бессмысленных звуков, так как мыслями своими он вернулся к Фарре и ее истории. Впечатление о переданных женой с таким надрывом событиях странным образом резонировало с тупой болью, которую Клайд чувствовал в груди и желудке, и все никак не мог взять в толк, отчего это происходит. Что с того, что человек держит тело умершей жены в подвале?

Далеко не с самого начала до нас дошло, что мы читаем историю про Дикий Запад. Временной интервал истории может охватывать полвека, и по манере письма не сразу получится сформировать окружающую мир романа картину. Если бы не экипажи, запряженные лошадьми, то название «Большая дорога» еще бы долгое время не воспринималось бы буквально. А ведь она оказалась идеальной отсылкой к железной дороге, объединявший материк: со своими грабежами, безжалостными убийцами и любителями спиртного, вошедшими в историю как «горячие головы» не доживающие до тридцати.

Дуайт приветливо кивнул своей знакомой, Лафайетт, стоявшей по ту сторону могилы. Кэрол перехватила этот знак внимания. Из всех деловых партнеров, с которыми так или иначе был связан Дуайт, эта Лафайетт нравилась ей меньше всех. Ее живот гордо нависал над черным кожаным поясом, испытывая на прочность серебряные пуговицы на белой шерстяной блузке.

Девушка Кэрол страдает интересным заболеванием, которое проявляется после любого нервного потрясения, которое в прямом смысле сводит ее в могилу – она умирает. Перемещаясь в другой мир, где она находится в состоянии постоянного падения, тело Кэрол, недвижимое и холодное, находится в погрязшем разбойниками мире, где только три человека знают о болезни героини. Муженек, уставший находиться в тени привлекательной, умой, обаятельной, всеми любимой и богатой женушки, решает прекратить ее иномирные падения и просто закопать ее живьем. Главное нацепить скорбную мину.

Воздух в гостиной настолько уплотнился от соболезнований, что, казалось, можно было задохнуться, но теперь эту некогда теплую комнату заливал холод: холод мыслей о смерти, о бренности человеческого существования, о необходимости в скором будущем навсегда расстаться с любимыми, столь хрупкими, и надеть ту же самую маску скорби, которую носит на своем лице Дуайт. А, может, и маску смерти.

И только бравый, потасканный, отошедший от мерзких убивательных дел бывший возлюбленный может спасти положение. Получив письмо, он спешит на выручку девушке, попутно вспоминая все чувства, которые были закопаны под пылью дороги тысячами истертых подков. Вот тут начинается самый вестерн, параллели с которым можно проводить, оглядываясь на классический «однодолларовые романы». В повествовании сразу появляются характерные для жанра маркеры, будь то: старый знакомый, хранящий секретное оружие, знающие «легенду» понаслышке, но не в лицо люди, банды разбойников, неадекватные служители закона, и конечно – главные злодеи.

Что делают люди, помеченные близостью смерти? Они вспоминают. Вспоминают вещи, за которые должны быть благодарны другим людям, вспоминают то, что любили и продолжают любить, то, что имело и имеет для них значение. Кэрол понимала, что конец ее – не за горами и ей уже не удастся произнести слова благодарности и любви тогда, когда она окажется заживо погребенной в заранее приготовленной для нее могиле.

Главный злодей обладает занимательным отсутствием нижних конечностей: для передвижения у него сделаны протезы, которые используются как канистры для горючки, с клапанами на веревках, привязанных к внутренностям карманов. Но помимо этого человеческого злодея есть еще один, который живет в головах (и потустороннем мире) героев и всячески развлекается миражами и шепотом на ушко летящему трупу.

- Между относительным и абсолютным злом – существенная разница, - говорил ей как-то Джон Боуи, и голос его колыхался под воздействием паров алкоголя. – Относительное зло – это когда ты просто не обращаешь внимание на тех, кого любишь. Абсолютное – это когда ты знаешь, что им нужно, что они желают более всего на свете, но забираешь это у них.

Хочется сказать, что эта история о любви, проходящей сквозь года, о долге, о правде и неправде, но все же, эта история о скуке. Когда человек к чему-то привыкает, ему становиться скучно без каких-то внешних факторов, способных вернуть юношеский адреналин, либо подогреть либидо. Мужу стало скучно жить припеваючи (никто его не воспринимает отдельно от жены), гувернантке стало скучно работать в спокойном доме (привлечь внимание легендарного убийцу), жене стало скучно находиться в этом мире (тренировка воли и попытка достучаться до себя бессознательную), а гроза Большой дороги просто заскучал жить размеренной жизнью, где надо заниматься огородом.

Эдвард Банни стал свидетелем того, что учинил Горючка Смок в старом школьном здании. Смотрящий многое слышал о злобе, живущей в сердце этого головореза, но видеть это воочию – особенное чувство. Наблюдая из чащи за тем, что творил Горючка с домом человека, бывшего ближайшим другом Джеймса Мокси, Банни понял, что Смок – не столько сумасшедший, сколько демон во плоти. Убийство отшельника было делом отвратительным, но Банни кровью не удивить – сколько он видел ее по городкам, стоящим вдоль Большой дороги! И тем не менее, когда он смотрел на языки пламени, вырывавшиеся из окон школьного здания, на черный дым, валивший из окон и трубы, на Смока, стоявшего неподалеку – рот до ушей, словно у безумного ребенка, - он почувствовал, как волосы дыбом встают на его руках и голове.

История получилась размеренной на повествование в целом, но крайне быстрой на случающиеся важные события. Не считая отсылок к прошлому, роман идет два дня – именно столько требуется времени, чтобы преодолеть Большую дорогу. Два дня на дороге с перерывами на отдых и сон – не самый большой мир, но он полон персонажей, которые будучи построенными по шаблонам, имеют свою индивидуальность. Дикий Запад – в нашем случае – Большая Дорога – неспокойное, грязное место, попав в повозку к которому, на ходу спрыгнуть не получится.

Открывшееся Кэрол знание сделало еще черней ночь, сквозь которую она продолжала падать. А импульс страха, пронзивший ее, был подобен неукротимой голубой молнии. Никогда она не бывала так напугана – даже в свои восемь лет, когда ей, не понимающей ничего, пришлось впервые пережить состояние комы. И никогда прежде она не бывала так одинока.

Качество издания, так как оно еще прошлогоднее, на вполне хорошем уровне. Белые листы (сейчас в серии с этим проблемы), хоть и просвечиваются как чернилами, так и цветом, приятно перелистывать. Стандартное для серии оформление никуда не делось. Может быть картинка для обложки совершенно не передает содержание и никак не намекает на место действия, но это уже придирки. Непривычный «простецкий» на речь, но с множеством неиспользуемых в обычном обиходе слов перевод не вызывает отторжения, а проблем с редактурой помимо пары не проставленных точек не выявили.

Присвистнул, так что его свист слился со звуками пылавшего позади костра. Мокси был самой значительной фигурой из всех, ради которых Смока когда-либо нанимали. И до этого легендарного человека было рукой подать. Горючка Смок ковылял вперед и вперед. Жечь по заказу было способом существования. А жечь ради собственного удовольствия было самой жизнью.

История завлекает своей первоначальной неясностью и размытостью персонажей, чтобы потом вместе с читателем двигаться по страницам книги под цокот копыт. И пусть финал перечеркивает всю историю (мы не будем выдавать главный спойлер истории, который бьет читателя под дых и оставляет хлопать ртом, подобно маленькой рыбке, с немым «а как так?!»), прочитать ее стоит. Мы скучали по вестернам, мы скучали по неизведанному. В этой книге все объединилось и создало адекватную историю, которую можно советовать.

- Я не большее чудовище, чем лиса, забравшаяся в курятник, с пастью, красной от птичьей крови, с лапами, мокрыми от содержимого разбитых яиц и от внутренностей растоптанных цыплят, еще не успевших увидеть белый свет. Я не большее чудовище, чем фермер, который ловит лису, хватает ее за горло и, прижав к стволу дуба, топором рассекает пасть, что лишила его кур, цыплят и яиц. И я не большее чудовище, чем икота, которая сотрясает грудь фермера, когда тот, подняв с пола погреба ящик, хочет вытащить его по лестнице наверх, чтобы свалить туда трупики дохлых кур. И, конечно же, я не большее чудовище, чем вода, собравшаяся у основания той лестницы, с которой грохнулся фермер – с физиономией, искаженной ненавистью, болью и искренним удивлением. По правде говоря, я больше напоминаю вдову этого самого фермера, которая найдет его труп под лестницей и уберет весь этот хлам. Видишь ли, на Большой дороге встречается кое-что и похуже, чем мужчины и женщины, которые воруют, грабят и убивают. И это худшее – я.