21.06.2022
Все обзоры книгЛето 1963 года. Странствующий Цирк Вампиров привозит в небольшой городок Грендвилль великолепную, завораживающую и… смертоносную Валерию. Она – последняя из рода вампиров. Три подростка готовы отдать все, чтобы попасть на необычное шоу в обход правилу: «Только для совершеннолетних». Попасть на шоу трудно, но после его окончания вернуться домой еще сложнее.
Солнечного света практически не было. Конечно, день вообще был не очень-то солнечным – скорее хмурым. Но теперь, когда нас со всех сторон обступили деревья, хмарь сгустилась, превращаясь почти во тьму. Так бывает после ужина летними вечерами: вокруг еще неплохо видно, но осталось каких-нибудь полчаса до того, как станет совершенно темно и уже невозможно будет играть в мяч.
Специализирующееся на детской и обучающей литературе издательство «Феникс» внезапно выпускает одну из самых интересующих и ожидаемых (но ее выпуск – сильнейшая неожиданность) книг Ричарда Лаймона из нашего списка желаний «на почитать» – Странствующий Цирк Вампиров. Еще и как выпускает: притягательная яркая обложка, не самая кусачая цена (само собой на скидке), а основное – именно тот роман, за который Лаймон получил премию Брэма Стокера (о чем, само собой написано на обложке)! За последние годы премия немного испортилась и максимум треть представленных работ стоит читать, но в 2000 году получить статуэтку — это автопокупка.
- «Да, но…», - передразнила она. – Да-но, да-но – ты струсил и сбежал. И бросил меня там, - она повернулась ко мне: - Видел бы ты как он дергался. Еще даже ничего не произошло! Мы только услышали, что по лесу едут машины, а он ошалел, как будто настал конец света. А уж когда на поле выехал катафалк, он вообще сдурел.
В большинстве книг, когда речь заходит о подростках, авторы любят показывать их «взросление» на протяжении повествования: то, как дети могут измениться, когда с ними происходит что-то из ряда вон выходящее. Лаймон же предоставляет читателю один день. Один день из жизни маленького деревенского городка, где главные роли отведены трем друзьям (два мальчика, одна девочка), у которых этот день будет настолько богат на события, насколько не каждый человек сможет принять за несколько лет.
- Чертовски странный день.
- И не говори.
В каждом «живом» городке всегда что-то происходит. От чьего бы лица книга не была написана, на фоне, для создания жизни, другие персонажи должны жить. Именно жить – не следовать заученному сценарию и характеризуя себя как массовку, а жить. «Жизнь» для них проявляется в воспоминаниях главного героя, либо в действиях, обыденных и простых – таких, которые может выполнять каждый человек, существуя или прозябая. Именно такие люди живут в Грендвилле: городке, в котором множество историй связаны с жертвоприношениями, убийствами или насилием.
Иногда я думал, что было бы даже здорово, если бы там происходили человеческие жертвоприношения. Я представлял себе прекрасных обнаженных девушек, потных, размахивающих ножками, скачущих как безумные, вокруг костра под бой барабанов и песнопения. И прелестную, такую же обнаженную девственницу, привязанную к алтарю. Ее тело покрыто потом, глаза распахнуты от ужаса в ожидании, что ее вот-вот выпотрошат во имя темных сил.
Три подростка, чья история начинается с уборки лужайки и листовок о приезжающем в город Странствующем цирке Вампиров, страстно желают увидеть вампира. Великолепную, завораживающую Валерию. Подростки как раз в той стадии, когда любая оголенная часть женского тела (ровесницы, студентки, взрослой тети) приводит в неописуемый восторг и заставляет чувствовать себя неуютно. Хорошо прописанные действия, позволяют Лаймону не отвлекаться на обилие подростковой эротики и сексуальных потуг, чтобы завлечь читателя. Дневные приключения разбавляются историями «из жизни до дня икс», отличающиеся сельской жестокостью, благодаря которым читателю открываются странные отношения друзей.
Это был просто приятельский жест, но у меня от него возникло ощущение восторженной, головокружительной особости. Этим летом я часто чувствовал что-то подобное, когда находился рядом со Слим. Ей необязательно было меня касаться. Иногда я просто смотрел на нее и начинал чувствовать себя странно.
Выверенность романа поражает: Лаймон как Кубрик в литературе. Отточенные до миллиметра сцены, идеальное повествование, как по линейке, происшествия, добавленные в нужное время в нужном месте, нагнетание атмосферы незначительными деталями, собирающимися в цельную картину ужаса – книга полностью оправдывает полученную награду. Захватив с первых страниц, вроде и ничем не отличающихся от десятков подобных романов, Странствующий цирк не отпускал нас до последней страницы. Удачно выбранное время действия, совмещенное с подростковым желанием все увидеть и все попробовать, образуют симбиоз страсти и ужаса.
Может быть, Ли не была трогательной? Слим была трогательной. Ли – восхитительной. Мне нравились они обе. Они обе вызывали у меня волнение. Но каждая по-своему. И волнения разного рода. В разных… местах.
Еще одной особенностью Американской глубинки стоит считать отсутствие навязанных общепринятых норм морали. Люди в таких городах живут хорошие: доверчивые, но злобные. Входная дверь в дом может не запираться, но это не значит, что, зайдя на чужой участок ты не получишь заряд дроби в лицо. Такие места способствуют развитию странных пристрастий, преобладающих у мужской подростковой аудитории. Издеваться над малышней, разъезжать в больших черных машинах, заманивая привлекательных юных девушек «покататься». Это, не беря в расчет приемлемые, обыденные, даже стандартные виды домашнего насилия, которые не заканчиваются простыми побоями.
В те времена почти никто не смел произносить слово на «п». По крайней мере, мне не приходилось его слышать. «Шлюха» было худшим словом, каким можно было назвать девушку, но даже это случалось редко. Сейчас оно стало самым обычным ругательством, его можно услышать в повседневной речи, в юмористических выступлениях – где угодно. Но тогда все было иначе. Тогда это было плохое, жестокое слово. Назвать девушку шлюхой было самым мерзким, что только можно придумать.
В таком странном диссонансном мире и времени приходится жить главным героям. Смекалистым, похотливым, любознательным и надеющимся увидеть Вампира. Хоть в Вампира никто и не верит, но вдруг? Именно на этом «вдруг» Лаймон и играет с читателем. Обычный город, обычные люди – как там может оказаться вампир? В мире книги не происходит ничего необъяснимого. Как в нем может появиться нечто мифическое, нечто, кочующее по легендам и историям с XIX века? Долго над этой проблемой Лаймон не даст думать – будет вбрасывать эту идею раз в несколько глав, поддерживая странный интерес читателя, а сам в это время будет бросать главных героев в разные занимательные ситуации.
Подол моей рубашки был примерно такой же длины, что и у рубашки Слим. С одной разницей. У Слим не было ничего, что могло высовываться из-под подола. У меня было. И оно высовывалось. Слим уже видела меня «во всей красе» в прачечной, когда с меня свалилось полотенце. Тем не менее я не собирался спускаться к ней в таком виде.
Роман мог быть обычным, таким который, даже при удивительно живых персонажах, мог забыться сразу после прочтения. Если бы его написал не Лаймон. Знакомые с его творчеством, подспудно ожидают, когда его фантазия сделает брутальный ход. Именно необоснованную жестокость, присущую его книгам мы ждали. Ждали не напрасно! Сразу сложно уследить за отличающимися от обычного поведения поступками, касательно неприкрытой агрессии, внезапно появившейся в неподходящий момент. Чем ближе окончание дня, тем больше жестокости появляется на страницах. Градус брутальности переваливает максимальное значение, когда начинается шоу, где главная звезда – Валерия.
Зрители приветствовали Валерию, когда она поднялась на ноги. Она подняла обе руки в воздух и поскакала по кругу, исполняя какой-то торжествующий танец. То, как она выглядела – прекрасная, с поблескивающей от пота и крови кожей, с развевающимися волосами и подпрыгивающими и раскачивающимися в такт движениям грудями, - привело толпу в неистовство.
В конце концов читатель найдет ответ на вопрос происхождения вампира, в Лаймоновской манере, как и столкнется с несколько неожиданным финалом. Пустота от завершившегося дня, полного приключений настигнет читателя, стоит только пережить ночь. Вместе с ночью пройдет стремление, способствовавшее соединению, свершению, превозмоганию – останется обычная летняя пора у подростков, у которых жизнь еще впереди и как она будет развиваться, зависит уже не от автора, а читателя.
Я не был таким хорошим стрелком, как Слим, - просто обычным американским ребенком своего времени. Ребенком, который проводил достаточно времени, забавляясь со всякими смертоносными штуками: ножами, пистолетами, духовыми ружьями, самодельными копьями, взрывчаткой, мечами, луками и стрелами…
Качество книги очень приятно удивило (не считая, что один небезызвестный интернет магазин, что начинает входить у него в норму, прислал книгу с хорошо так помятым и расклеивающимся корешком): белая бумага, четкая печать на тонких страницах, облегчающих вес книги, наконец, отменный переплет, позволяющий раскрыть книгу без грустных «хрусть». Из перевода и редактуры в глаза бросился феминитив «вампирка», сильно режущий глаз, но не беспокойтесь – он употребляется всего три раза на одной странице и больше такого вы не увидите. В остальном, книгу можно считать идеальной.
Но ведь никогда не знаешь точно. Не всегда понятны истинные причины. А если даже и удастся докопаться до истины, оказывается, что лучше было вообще не искать. Лучше поверить в то, что тебе больше нравится. Если сумеешь.
Неожиданный сюрприз – выпуск книги – не омраченный плохим переводом, некачественными компонентами и еще рядом неугодных для книголюба факторов, позволяет, даже вынуждает (под пытками) нас рекомендовать эту книгу. «Странствующий цирк Вампиров» - идеальная книга для знакомства с творчеством безвременно ушедшего Лаймона. Что писатель, что книга заслуживают пристального обращения и глубокого знакомства, удовольствие от которого можно гарантировать.
К тому времени, как все закончилось, полиция насчитала девятнадцать арестов, бесчисленное количество мелких травм, двенадцать госпитализаций, восемь изнасилований (по большей части групповых) и четыре летальных исхода. У одного мужчины случился сердечный приступ, двое погибли в поножовщине, а шестимесячному ребенку, которого мать уронила в столпотворении, по голове проехал «Фольксваген-жук».
21.06.2022
Все обзоры книг