Thomas Harris – The Silence of the Lambs – 1988

Человеческая кожа дьявольски трудна для обработки, если ваши требования столь же высоки, как требования мистера Гама. Нужно отважиться на фундаментальные структурные решения, и первое из них – где вшить молнию.

После успеха романа «Красный дракон», в котором доктор Лектер принял небольшое участие и сумел направить оперативника Грэма в нужное русло поисков, ожидать что Харрис остановится не стоило. Правда, для продолжения ему потребовалось семь лет, и возможно свою лепту внесла экранизация 85 года, но все же свет увидел роман еще об одном серийном маньяке, в котором доктору Лектеру отвели значительно большую роль.

Но раньше она не знала, а теперь знает: время от времени семейство homo sapiens порождает существа – в человеческом обличье, - единственное наслаждение которых состоит в том, что предстало перед ее глазами на фаянсе бальзамировочного стола в городе Поттер, штат Западная Виргиния. Первые попытки проникнуть в сознание подобного существа породили в душе Старлинг такой ужас, какого она никогда не испытывала на вскрытиях в анатомическом театра. Она понимала: от этого знания, от этого ужаса ей не избавиться никогда; она понимала: если ей не удастся очерстветь, набить мозоли, она не сможет жить вечно с кровоточащим сердцем.

Новый маньяк уже не устраивал дома бойню, а поштучно похищал девушек, убивал и отправлял в плавание по реке. В этот раз привлекать Грэма не стали – он достаточно натерпелся от Ганнибала, – а ввели молодого кадета: лучшую на потоке, умницу, красавицу, наверняка состоящую в профсоюзе. Обусловили это очень гармонично, и читатель не будет испытывать ностальгии по «временам Грэма». Молодая Старлинг станет большей игрушкой в руках Лектера, чем мог быть раненый Грэм.

- Со мной ничего не случилось. Случился я. Вы не можете свести меня всего лишь к некоторому комплексу взаимодействий. Вы променяли понятие добра и зла на бихевиористику. Ради психологии, офицер Старлинг, вы с точки зрения морали обрядили всех и каждого в резиновые штаны с подгузниками. Ведь никто ни в чем не виноват. Взгляните на меня, офицер Старлинг. Можете мне в лицо заявить, что я – зло? Я – зло, офицер Старлинг?

Многие персонажи, тем или иным способом входившие в расследование Грэма перекочевали и в эту книгу, обзаведясь новыми жизненными ситуациями, глубокими изречениями, усиленным профессионализмом и неугасающей тягой к поимке преступников. Чилтон (который доктор, но не доктор) все еще безуспешно пытается опубликовать статью о Ганнибале-каннибале, но ее не пропускают; у Кроуфорда еле дышит жена, в то же время, у него получается лавировать на тонкой грани между расследованием, которое нельзя поручить кому-либо другому, против семейных проблем.

Но словно стальное острие, неожиданно ударившее из скрывавшей его рукояти, ее поразила мысль: нельзя его жалеть, нельзя щадить, нельзя продолжать разговор, нельзя отвести глаза. И она смотрела прямо ему в лицо и чуть выше вскинула голову, чтобы он видел, как она хороша, чтобы понял – она все о нем знает и знает, что ему некуда отступать, что он теперь не может дольше тянуть, не может даже продолжить разговор.

Ввели некоторое количество новых персон, которые сыграют свою роль в расследовании Старлинг и перекочуют в следующий роман, ведь Ганнибал-каннибал смог не просто сбежать от пристального надзора медперсонала, докторов и агентов, но и оставил неизгладимое впечатление и легкие рубцы на молодом девичьем сердце. Ганнибал – идеальный пример безнравственности бюрократической системы, подтверждаемый некомпетентными людьми, не обделенными властью.

Окровавленный кусок мяса над воротником не имел ничего общего с человеческим лицом. Сплошное кровавое месиво… Единственный уцелевший глаз прилип возле носа… Глазницы до краев заполнены кровью…

В сравнении с «Драконом» в книге намного меньше восторга и преклонения перед главным следователем: как-никак теперь это курсант, которому на время расследования дали удостоверение, и по сути, который выполняет работу подай-принеси. Кроуфорд хоть и гордится ее успехами, с самого начала не скрывает безвыходности положения с Лектером, из-за которого он и был вынужден обратиться к человеку «со стороны». Старлинг хоть и удается блеснуть дедукцией, эрудированностью, запалом к работе, все равно остается молодой, неопытной девочкой, которую некоторые ситуации выбивают из колеи.

Восьмого июля тысяча девятьсот семьдесят шестого года, во второй половине дня, он пожаловался на боль в груди, и его отвели в диспансер. Смирительную рубашку немного распустили – чтобы легче было снять кардиограмму. Когда сестра наклонилась над ним, он сделал с ней вот это… – Чилтон протянул Клэрис потрепанную фотографию. – Врачам удалось спасти ей зрение – только один глаз. Все это время датчики не были отсоединены – кардиограмма снималась. Он сломал ей челюсть, добираясь до языка. И пульс его оставался нормальным, не выше восьмидесяти пяти, даже когда он ее язык проглотил.

По накалу страстей, событиям, происшествиям, «Молчание» следует критериям жанра: в сиквеле всего становится больше. Маньяк, правда, немного проигрывает «Дракону» в мотивации, но обходит его в качестве подготовки и воплощения. В нынешнем толерантном обществе роман не смог бы получить культовый статус, хотя бы потому что многие черты характера, за тридцать лет, перестали считаться психическими заболеваниями. Потому как в романах перестают появляться нормальные, матерые психи, в жанре становится тяжело найти что-либо оригинальное и захватывающее.

Упрятанные глубоко под землю от ржавой балтиморской зари, зашевелились обитатели отделения для особо опасных. Там, внизу, где никогда не наступала тьма, смятенные духом начинали день, словно устрицы в бочке, раскрывая раковины навстречу утраченному морскому приливу. Те божьи создания, что заснули, устав от рыданий, пробуждались теперь для новых слез; буйные прочищали глотки для новых воплей. Доктор Ганнибал Лектер стоял недвижимый и прямой в конце коридора, лицом почти упираясь в стену.

Качество издания соответствует «Дракону» и выглядит не менее презентабельно с красивой бабочкой, блестящей на свету, чем с большим драконом. Бумага относительно белая, плотная, с хорошей печатью. Перевод и редактура соответствуют ожиданиям: придраться к ним желания и возможности нет. Придраться можно к шести пустым страницам в конце книги, которые бесполезно увеличивают объем книги, но это не особо критично. Ну и фонетическое согласование фамилии в аннотации и самом тексте оставляет желать лучшего.

Бабочка была прекрасна и ужасна одновременно. Ее огромные коричнево-черные крылья были сложены словно плащ, и на спине четко выделялся рисунок, давший бабочке название и пугавший людей на протяжении многих тысячелетий – с тех пор, как человек в первый раз внезапно наткнулся на нее в райских кущах. Череп – человеческий череп – смотрел со спины своими черными глазницами. Четкие обводы впалых щек, оскаленный рот…

Именно этот роман и эта история о Ганнибале легла в основу культового фильма и положила начало общей осведомленности людей о Томасе Харрисе. Книгу определенно стоит прочитать, даже вне цикла – добротный триллер с элементами детектива, предполагаемо-неожиданным финалом и приятным повествованием – что еще нужно, чтобы скоротать долгие зимние вечера?

Из всех мертвецов, с которыми приходится иметь дело, утопленники – с физиологической точки зрения – хуже всего. Кроме того, в них есть еще и что-то глубоко трагичное, как и в любой жертве убийства на улице. Унизительность положения, в котором оказалась жертва, разрушительное воздействие стихий, неделикатность чужих равнодушных глаз – все это вызывает гнев, если только твоя работа позволяет тебе испытывать гнев.